 В каком контексте складывается новая нефтяная геополитика? Государство-гегемон Соединенные Штаты считают, что единственной державой, способной в среднесрочной перспективе (во второй половине XXI века) составить им конкуренцию и оспорить их безраздельное мировое господство, разросшееся до масштабов планеты, является Китай. В этой связи Вашингтон с начала 2000 года тайно строит свою стратегию в отношении Пекина с позиций недоверия.
Взяв этот параметр в качестве основного критерия, президент Барак Обама решил переориентировать внешнюю политику США. Вашингтон не желает вновь оказаться в унизительном положении времен холодной войны (1948-1989), когда ему пришлось делить мировое господство с другой сверхдержавой, Советским Союзом. Советники Обамы формулируют эту мысль следующим образом: одна планета — одна сверхдержава.
Как следствие, Вашингтон продолжает ради сдерживания Китая наращивать силы и военные базы в Восточной Азии. Пекин уже отмечает ограничения, не позволяющие ему расширить собственную сферу влияния на море ввиду многочисленных конфликтов вокруг небольших островов, на которые претендуют Южная Корея, Тайвань, Япония, Вьетнам, Филиппины... и ввиду мощного присутствия 7-го флота США.
Параллельно американские дипломаты укрепляют отношения со всеми государствами, имеющими сухопутные границы с Китаем (за исключением России). Чем и объясняется недавнее поразительное сближение Вашингтона с Вьетнамом и Бирмой.
Подобного рода политика, отдающая приоритет связям с Дальним Востоком и сдерживанию Китая, имеет шанс на будущее лишь в том случае, если США удастся оставить Ближний Восток. Стратегически Белый дом традиционно действует там в трех областях.
Во-первых, в военной: США вовлечены во многие конфликты, особенно в Афганистане против талибов и в Ираке и Сирии против организации «Исламское Государство».
Во-вторых, в дипломатической: американцы пытаются ограничить идеологическую экспансию Исламской Республики Иран и лишить Тегеран доступа к ядерной энергетике.
В-третьих, в проявлениях солидарности, что в частности касается Израиля, для которого Соединенные Штаты продолжают быть своего рода ангелом-хранителем.
Это непосредственное и крупномасштабное вмешательство Вашингтона в дела региона (особенно после войны в Персидском заливе в 1991 году) продемонстрировало границы могущества США, которые на самом деле не могут разрешить в свою пользу ни один из конфликтов, в которые они оказались серьезно вовлечены (Ирак, Афганистан). Эти конфликты обошлись казне США в астрономические цифры и обернулись катастрофическими последствиями для международной финансовой системы.
В настоящий момент Вашингтон отдает себе отчет в том, что Соединенные Штаты не могут одновременно участвовать в двух войнах глобального масштаба. И потому приходится делать выбор: либо продолжать увязать в трясине ближневосточных конфликтов, отсылающих нас к XIX веку, либо сосредоточиться на неотложном сдерживании Китая, чей блистательный взлет может ознаменовать собой падение США в среднесрочной перспективе.
Выбор Обамы очевиден: следует сконцентрировать силы на решении второй задачи, поскольку именно это будет иметь важнейшее значение для будущего Соединенных Штатов в двадцать первом веке. Как следствие, Америке необходимо постепенно — но в обязательном порядке — отступать из Ближнего Востока.
Здесь возникает вопрос: почему, начиная с конца холодной войны, Соединенные Штаты принимали столь активное участие в делах Ближнего Востока, во многом пренебрегая остальным миром? Ответ на этот вопрос можно свести к одному слову: нефть.
С тех пор как Соединенные Штаты в конце 40-х годов утратили свою нефтяную самодостаточность, контроль над основными зонами добычи углеводородов превратился для американских стратегов в навязчивую идею. Это отчасти объясняет дипломатию устроенных Вашингтоном государственных переворотов, особенно на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.
В 50-е годы, когда старая Британская империя сдавала на Ближнем Востоке позиции, возвращаясь к первоначальным границам архипелага, ее сменила северо-американская империя, которая поставила своих людей во главе стран региона, главным образом в Саудовской Аравии и Иране, первых странах-производителях нефти в мире наряду с Венесуэлой, которая к тому моменту уже находилась под контролем США.
До недавнего времени зависимость Вашингтона от ближневосточной нефти и газа не позволяла ему всерьез рассматривать вариант выхода из региона. Что же тогда изменилось, раз Соединенные Штаты в настоящее время думают о том, чтобы оставить Ближний Восток? Сланцевые нефть и газ, объемы добычи которых методом фрекинга значительно выросли в начале 2000-х годов, изменили все переменные. Этому способу добычи углеводородов (стоимость которых выше, чем у традиционной нефти) благоприятствовал значительный рост цен на нефть, которые между 2010 и 2013 годом в среднем превышали 100 долларов за баррель.
В настоящее время Соединенные Штаты восстановили энергетическую самодостаточность и вновь превращаются в важных экспортеров углеводородов. Поэтому теперь им, наконец, представилась возможность ухода из ближневосточного региона. При условии, конечно, что они быстро залечат различные раны, иные из которых имеют вековую давность.
По этой причине Обама почти полностью вывел свои войска из Ирака и Афганистана. Соединенные Штаты также довольно скромно участвовали в бомбардировках Ливии.
Они также отказались выступить против властей Дамаска в Сирии. Вашингтон также в экстренном порядке ищет возможности договориться с Тегераном по ядерной проблеме. И оказывает давление на Израиль, чтобы местное правительство ускоренными темпами продвигалось к заключению соглашению с палестинцами. Во всех этих вопросах можно увидеть желание Вашингтона закрыть свои фронты на Ближнем Востоке, чтобы перейти к другой проблеме (Китай) и забыть ближневосточные ужасы.
Весь этот сценарий прекрасно работал, пока цены на нефть оставались на высоком уровне в 100 долларов за баррель. Стоимость добычи одного барреля сланцевой нефти составляет примерно 60 долларов, что оставляет производителям значительную маржу (от 30 до 40 долларов за баррель).
Вот тут-то в дело и решила вмешаться Саудовская Аравия. Эр-Рияд не желает ухода Соединенных Штатов из региона, особенно если перед этим Вашингтону удастся принять соглашение по ядерной проблеме с Тегераном. Саудовцы считают этот договор слишком благоприятным для Ирана и полагают, что он, по мнению ваххабитской монархии, превратит саудовцев — и, шире, суннитов — в жертв так называемого шиитского экспансионизма. Мы должны помнить, что основные месторождения углеводородов Саудовской Аравии находятся в зонах проживания шиитов.
Саудовская Аравия, которая считается вторым государством в мире по запасам нефти, решила использовать сырье, чтобы саботировать американскую стратегию. Отбросив рекомендации ОПЕК, Эр-Рияд наперекор какой-либо коммерческой логике принял решение значительно увеличить производство нефти и понизить цены, затопив рынок дешевой нефтью. Эта стратегия оказалась чрезвычайно эффективной. Вскоре цены на нефть упали на 50%. Цена за баррель составила 40 долларов (в настоящее время она поднялась уже до 55-60 долларов).
Эта политика нанесла тяжелый удар по фрекингу. Большинство крупных американских производителей сланцевого газа в настоящее время переживают кризис, тонут в долгах и рискуют обанкротиться (что ставит под угрозу банковскую систему США, которая щедро наделяла кредитами многих новоиспеченных нефтедобытчиков). При 40 долларах за баррель сланец добывать невыгодно. То же самое можно сказать и о добыче на шельфе. Многие крупные нефтяные компании уже объявили о намерении прервать добычу в открытом море, поскольку она не приносит прибыль, в результате чего десятки тысяч людей могут лишиться работы.
Поток нефти вновь стал менее обильным. И цены медленно растут. Запасы Саудовской Аравии позволяют Эр-Рияду регулировать поток нефти и ее производство таким образом, чтобы позволить некоторый рост цен (примерно до 60 долларов). Последний, однако, не достигает показателей, которые допустили бы возобновление добычи фрекингом и на морских месторождениях. Таким образом, Эр-Рияд превратился в главного арбитра в отношении цен на нефть (решающий параметр для экономики десятков стран, в том числе России, Алжира, Венесуэлы, Нигерии, Мексики, Индонезии и так далее).
Новые обстоятельства заставляют Барака Обаму пересмотреть свои планы. Кризис фрекинга может означать очередную потерю Соединенными Штатами энергетической самодостаточности и, следовательно, возврат к зависимости от Ближнего Востока (а также, к примеру, от Венесуэлы). Пока, похоже, Эр-Рияд выигрывает пари. Вопрос, как долго это продлится?
"Le Monde diplomatique", Франция
|
