Коллапс турецкой лиры не должен был никого удивить. Тем не менее на этом распузыренном рынке обвал турецкой валюты оказался неожиданностью.
Прежде всего стоит отметить, что падение лиры продолжается в течение некоторого времени, и эта динамика никак не связана с укреплением доллара США в 2018 году
Крах турецкой экономики – это закономерное событие, и это событие реализуется исключительно по внутренним причинам.
Мы получили еще одно свидетельство, подтверждающие, что монетаристы приводят свои экономики к краху. Все те, кто утверждают, что “страна, обладающая монетарным суверенитетом, может эмитировать любое количество валюты, не опасаясь дефолта”, снова ошиблись. Как и в Аргентине, Бразилии, Иране, Венесуэле, монетарный суверенитет ничего не значит, если валюту не подкрепляют сильные фундаменталии.
Турция предприняла все меры, которые приветствуют приверженцы Современной Монетарной Теории. Правительство Эрдогана заполучило контроль над центральным банком и решило печатать деньги, сохраняя крайне низкие ставки, чтобы “подстегнуть экономику”, не предпринимая каких-либо еще шагов.
Денежная масса в стране утроилась за семь лет, а ставки были понижены до отметки 4,5%.
Обесценивание лиры не только игнорировалось правительством, но и поощрялось. Свеженапечатанные лиры раздавались пенсионерам, чтобы те отдавали свои голоса за текущее правительство. Объем субсидий взлетел на 20%, поскольку правительство попыталось компенсировать потерю доходов от туризма.
Страна начала терять валютные резервы, но правительство решило поощрять рост заимствований. Бюджетный дефицит взлетел, и быстрая девальвация лиры привела к тому, что заимствования в американской валюте пошли в рост.
Это типичный изъян логики монетаристов: они считают, что монетарный суверенитет защищает страну от внешних шоков, однако заимствования в иностранной валюте растут, потому что никто не хочет выдавать кредиты в постоянно девальвирующейся валюте по доступным ставкам. Затем центральный банк повышает ставки, но денежная дыра продолжает расширяться, так как продолжает расти денежная масса, поскольку только так правительство может оплачивать свои раздачи в местной валюте.
И теперь риску подвергается оставшаяся часть Европы.
С одной стороны, экспозиция банков еврозоны на Турцию, таких как BBVA, BNP, Unicredit, очень актуальна. От 15% до 20% всех активов.
С другой стороны, рост невозвратных кредитов очевиден. По данным Washington Post, долларовые кредиты в Турции составляют около 30% ВВП, плюс кредиты в евровалюте могут составлять до 20% ВВП. Кредиторы Турции и правительство страны сделали такую же неверную ставку, что и Аргентина или Бразилия. Ставка на постоянно слабеющий доллар США и на то, что Федеральный Резерв не будет повышать ставки, оказалась ошибочной. Но на эту ошибочную ставку наслаиваются уже существующие монетарный и бюджетный дисбалансы.
Денежная масса продолжает расти темпом, почти превышающим 10% в год, и отток капитала из страны становится очевидным, поскольку вкладчики и инвесторы опасаются, что правительство Эрдогана решит прибегнуть к контролю за движением капитала вместо того, чтобы предпринять меры, направленные на восстановление доверия в экономике посредством проведения разумной денежно-кредитной политики.
Как это случилось ранее в Аргентине, повышение ставок, предпринятое слишком поздно, не успокаивает рынок, когда инвесторы начинают видеть риск установления контроля за движением капитала и потенциальную банковскую панику. Повышение ставки до отметки 18% не является ни для кого аргументом в пользу того, чтобы хранить свои деньги в турецких банках, когда есть риск потерять их все. Ставки выросли с 8% до 17,5%, а кризис лишь усугубился. И он не прекратится, если ставки вырастут еще больше.
Потому что проблема Турции — и монетарная, и фискальная. Турции необходимы масштабная программа реформ и открытие институтов и рынков страны для привлечения капитала и восстановления экономического роста. К сожалению, Турция, по-видимому, выбрала путь большего государственного контроля институтов, меньшей защиты прав инвесторов и углубления экономического кризиса, виновниками которого объявлены невидимые внешние враги.
Эрдоган ведет борьбу с очень опасным экономическим противником. И этот враг – он сам.
У Европы все альтернативы безрадостны.
Если Европа решит спасти Турцию, тогда Эрдоган лишь еще более укрепит свою власть, и дисбалансы в экономике страны вырастут еще сильнее.
С другой стороны, если Европа не спасет Турцию, то тогда может последовать гораздо более масштабный кризис, чем в случае с Грецией. Потому что слишком большое количество фондов и банков еврозоны направляли свои инвестиции в Турцию, чтобы получить доступ к инфляции и экономическому росту. И теперь они получили риск введения контроля над движением капитала и девальвацию валюты.
Наибольший риск для Европы будет заключаться в том, чтобы попытаться разрешить этот бардак, предоставив какую-ту финансовую помощь в обмен на беженцев и удержание границ. Потому что то, что уже сегодня является серьезным риском, пусть и сдержанным, скорее всего, вырастет до невероятных масштабов.
